В тишине под крышкой рояля
Необычные звуки хранились,
И когда за него садились,
И едва играть начинали,
О, какие прекрасные взлёты
В его детской душе творились
И видения проносились
На каретах старинной работы.
Приходили волшебные феи,
Приходили и рядом были,
И блестели на конях шлеи
В бесконечности звёздной пыли.
А потом, немного робея,
Он касался двуцветных клавиш,
И его эти добрые феи
Обучали играть без фальши.

Гаммы, привычные старые гаммы!
Трудное место
Лёгкое престо.
Пальцы, учимые соло упрямо
В каждом движенье,
В каждом мгновенье.
Это – искусство, это – горенье.

И душа медленно разрушала
Косной ткани сопротивленье:
Чего не было от рожденья
В его маленьком хрупком теле,
Извлекала из света и тени –
Пальцам лёгкость свою давала,
И созвучья радостно пели
На вершине девятого вала,
Устремляясь к неведомой цели.
Он поверил в осмысленность мира,
Как поверил в мелодии Грига,
Что людей окрыляет лира,
Как ветра паруса у брига,
Что из звука рождается слово,
Что гармония – это красиво,
А за словом музыка снова,
Неустанно творящая сила.

Кто же небо разбил о скалы?

Звуки, какие рождаются звуки!
Силы рассветной,
Мысли заветной.
Боже, за что же он принял муки?
Что же вы, люди?
Счастья не будет.
Длинные пальцы, тонкие руки.