В этой африканской стране урожай снимали три раза в год, разливы Нила сменялись сезоном семян, а после – жатвой, и потому в садах, на полях и огородах всегда что-нибудь да цвело. Страна вечной весны можно сказать, если в отчаянии не бежать от людей в пустыню, где солнцем выпит человеческий день. Именно там средь бела дня демоны искушали святого Антония, а по ночам сходила тьма – бесконечная, кромешная, египетская. И шага нельзя было ступить, чтобы не одолевал тысячелетний ужас космической пустоты.

Сквозь ужас и тьму был виден город, а над городом свет.

Мерцали огни гавани и гостиничных площадей вдоль каналов. От кальяна тянулся яблочно-сладкий туман, по набережной ползли ленивые переговоры, городок дышал пряностями и соблазнами восточной кухни. Ароматы фруктов и тушёной баранины перемешивались с густым, как мёд, благоуханием парфюмерных салонов. Это был мир, снизошедший до паузы, где даже скалярии над остовами затонувших кораблей еле ворочали плавниками. Исторгнутые со дна морского, они плутали у выставленных к самой воде фонариков, пока опять не впадали в оторопь, лишь изредка прерываемую глухим ворчанием моторных лодок.

В эту великую тьму и безмолвие кочевники со всего света бросались с безрассудством героев-язычников, сведших, наконец, счёты с историей. И росчерком на чёрном от безвестности небе оставались молчаливые свидетельства начала и вечности жизни – отринув земные пристанища и объявив себя мифом, античные боги возвращались к звёздам маленькими принцами взирать на перипетии планеты людей.

Високосная Реприза Зимы